Энциклопедия Русской эмиграции - смирнов дмитрий алексеевич

подготовил и исполнил еще 13 ответственных партий, многие из которых стали потом украшением его репертуара Альфред в «Травиате», Джеральд в «Лакме», Князь в «Русалке», Ромео в опере Ш.Гуно, Герцог в «Риголетто» (Герцога за свою карьеру артист спел 923 раза). Работа у Мамонтова дала С. ту же великолепную школу оперного драматического артиста, что и Шаляпину.С. не выбила из колеи неудача в роли Фауста в октябре 1903, но, желая совершенствовать свою вокальную школу, он приступил к занятиям с Э.Павловской, выдающейся певицей, одной из любимейших исполнительниц П.Чайковского. Вскоре он получил пробный дебют в Большом театре и пел Синодала в «Демоне» А.Рубинштейна (26.4.1904). С. был принят в труппу Большого театра и летом того же года он, уже как солист императорских театров, гастролировал в Кисловодске с труппой антрепренера В.форкатти. Здесь произошла его первая встреча на сцене с Шаляпиным. Они вместе выступили в «Евгении Онегине», затем в «Лакме» и «Паяцах». В последующие годы С. и Шаляпин совместно участвовали во множестве спектаклей (ок. 80); С. стал наиболее частым партнером великого Шаляпина, который ценил талант С.

восторгался его совершенным вокальным искусством.

5.9.1904 С. начал свой первый сезон в Большом театре партией Йонтека в «Гальке» С.Монюшко, на следующий день пел Баяна в «Руслане и Людмиле» (дирижировал С.Рахманинов), 12 сентября Герцог в «Риголетто», 17 сентября Владимир Игоревич в «Князе Игоре» с участием Шаляпина под управлением Рахманинова, 2 2 сентября Ленский, 10 ноября Надир в «Искателях жемчуга» Ж.Бизе, 14 декабря в «Травиате» с А.Неждановой, 17 декабря Синодал в «Демоне» с Шаляпиным. Это перечисление наглядно показывает, как быстро С.

освоился, на равных вошел в круг сильнейших оперных артистов России.

Ему было всего 22 года.А.Нежданова вспоминала: «Я пела с ним весь свой основной репертуар. Это был прекрасный певец и артист. У Смирнова был громадный диапозон и исключительно большое дыхание. Он обладал замечательно красивыми верхними нотами, которые умел искусно филировать». В течение многих лет артист не прекращал занятий у Павловской, возвращаясь в ее класс в межсезонье, кроме того, по ее рекомендации в Милане занимался у Витторио Вандзо, в Париже консультировался у прославленного тенора Леона Эскалаиса.С. удалось достигнуть небывалых высот в вокальной технике благодаря постоянному труду. В своем пении он сочетал достижения трех вокальных школ: итальянской, французской и русской, оставаясь наследником русской исполнительской традиции.

Уже после первого сезона в Большом театре С. причислили к лучшим тенорам русской оперы. Летом 1905 он начал свою концертную деятельность. В следующем сезоне в Большом театре участвовал в премьере «Франчески да Римини» Рахманинова под управлением автора (1 1.1.1906), исполнил 10 партий в 35 спектаклях. В сезоне 1906/7 впервые пел вместе с Шаляпиным в «фаусте» (21 окт.), участвовал в премьере «Садко» в Большом театре, пел Тамино в премьере оперы В.А.Моцарта «Волшебная флейта».

Ему не было еще 25 лет, когда к нему пришла европейская слава. В мае 1907в Париже в «Grand-Opeera» прошли знаменитые «Русские исторические концерты», организованные С.Дягилевым. Они принесли триумфальный успех русской музыке и ее исполнителям во главе с Шаляпиным. Концерты открылись (3 мая) исполнением 1-го действия «Руслана и Людмилы» М.Глинки, где партия Баяна принадлежала С. Кроме того, С. исполнял партию Шуйского во 2-м действии «Бориса Годунова» с участием Шаляпина, Е.Збруевой, Е.Петренко, пел в 5-м действии «Хованщины» с Шаляпиным и Збруевой (партия Андрея Хованского). О впечатлении, произведенном С" сохранилось свидетельство Дягилева: «...тенор Московской оперы Смирнов так понравился, что его наперерыв приглашали петь в великосветских домах... Редактор «Фигаро» Кальметт пришел в такой восторг от этого певца, что сказал мне: «Я дал бы четырех Карузо за одного Смирнова». Со С. заключил контракт на следующий сезон Рауль Гюнсбург, хозяин театра «Casino» в Монте-Карло, собиравший в свою антрепризу лучшие артистические силы Европы Шаляпина, Титта Руффо, Мориса Рено и др. Это тем более показательно, что обычно артисты приглашались в Монте-Карло после выступлений в «Grand-Орбга», «La Scala» и иных крупных театрах Европы, исключением не был даже Шаляпин.

На родине успехи С. не остались незамеченными. Его пожелал слышать Петербург. 24.10,1907 С. дебютировал в Мариинском театре в «Риголетто» Дж.Верди. Спев на казенной сцене в 34 спектаклях, С.

отправился во Францию, пел в Монте-Карло (март 1908) Фауста в «Мефистофеле» А.Бойто с Шаляпиным, Альмавиву в «Севильском цирюльнике» Дж.Россини с Титта Руффо, Шаляпиным и солисткой Венской оперы Зельмой Курц. Эти спектакли были для него последним, самым важным экзаменом признание публики «Casino», слышавшей теноровую элиту Европы, имело особую ценность в музыкальном мире. Не случайно в мае он стал одной из главных фигур дягилевского Русского сезона в Париже. С. исполнил партию Самозванца в «Борисе Годунове» на сцене «Grand-Opera» с участием Шаляпина, Н.Ермоленко-Южиной, И.Алчевского, выступил в концертах, исполняя арии и дуэты с Ф.Литвин, Ермоленко-Южиной, В.Касторским, пел русские песни, участвовал в галаспектакле «Севильский цирюльник» (с Шаляпиным и баритоном Марио Анкона).

В сезоне 1908/9 С. уже солист двух императорских театров Мариинского и Большого, как и Шаляпин, пел примерно равное число спектаклей на их сценах. Два великих артиста вместе выступили в «Фаусте», «Юдифи» А.Серова (С. в роли Вагоа). Весной 1909 они пели в Монте-Карло, вместе с Литвин и Давыдовой на итальянском языке исполняли «Русалку» А.Даргомыжского. Во время Русских сезонов в Париже С. пел партию Вагоа в концертной постановке «Юдифи», в которой был собран цвет русской оперы Литвин, Шаляпин, И.Ершов, Збруева, Петренко, К.3апорожец.

В следующем сезоне С, окончательно перешел в Мариинский театр.

Причиной тому послужила кампания поклонников Собинова, не желавших простить С. его успеха, затмевавшего, как им казалось, достижения их любимца. Не желая тратить силы на навязываемое соперничество, С. ушел иэ Большого театра, Популярность С. неуклонно росла. Специально для него возобновили «Майскую ночь» (12.10.1910, партия Левко). В декабре 1910 С. дебютировал в «Metropolitan Opera» в НьюЙорке в «Риголетто».

Он смог занять достойное место в блистательной труппе этого театра, где в сезоне 1910/11 выступало 10 теноров мирового класса, включая знаменитейшего Энрико Карузо, а дирижерами были Густав Малер и Артуро Тосканини.С. пел в «Ромео и Джульетте» с примадонной театра Джералдин Фаррар в «Травиате». Новой в его репертуаре стала партия Рудольфа в «Богеме» Дж.Пуччини (18.1.1911) под управлением Артура Тосканини.С.

выступал еще и в регулярных концертах «Metropolitan Opera» вместе со звездами театра и известным скрипачом М.Эльманом, исполняя в них романсы и песни Мусоргского, Рахманинова, Кюи, Гречанинова, Кашеварова. Дирекция театра заключила с русским артистом контракт на следующий сезон ранее окончания гастролей. Журнал «Театр и спорт» сообщал о успехе С. в Америке, о том, что его наперебой приглашают в дома миллионеров.

Наряду с работой в «Metropolitan Opera» С. неизменно участвовал в Русских сезонах в Париже, много гастролировал, а конец года  провел в Петербурге, где успел спеть обязательные для «солиста императорских театров» 23 спектакля.

Самое примечательное выступление С. состоялось 25.1.1912 в сборном гала-спектакле «театра звезд» русский тенор пел с Альмой Глюк, Антонио Скотти и Адамо Дидуром в 1-м действии «Богемы». В мае 1912 года в Париже С. участвовал в Сезоне итальянской оперы, привлекшем мировых звезд Шаляпина, Нежданову, Карузо, Титта Руффо, Агостинелли, Эльвиру Де Идальго. Как вокалист С. снова выдержал сравнения с Карузо, а его актерские достижения были оценены вслед за шедевром Шаляпина Мефистофелем. Накануне 1-й мировой войны, в августе 1914, С. пел в Лондонском театре «Drury Lane» в специально для него поставленной «Майской ночи» на русском языке. «Петроградская газета» цитировала английскую прессу: «...такого тенора Лондон еще не слыхал». На родине С. в 1914 впервые выступил в роли Лоэнгрина. Успех был полным, как отмечалось в прессе, «после знаменитого рассказа певца вызывали около десяти раз...». 21.10.1914 в концертном исполнении «Жизнь за царя» М.Глинки (вместе с Шаляпиным и Е.Степановой) С. исполнил труднейшую оригинальную версию партии Собинина. В Большом театре им были исполнены Рауль в «Гугенотах» Дж.Мейербера (окт. 1915), Германн в «Пиковой даме» ария в оригинальной тональности (16.10.1916). Он пел Пинкертона в «Мадам Баттерфлай», Алешу Поповича в опере Гречанинова «Добрыня Никитич» (1915, Народный дом в Петербурге). В Мариинском театре Владимира в «Дубровском» Э.Направника. Тяжелобольной Направник слушал спектакль по телефону и просил выразить «искреннюю благодарность Дмитрию Алексеевичу Смирнову за включение оперы в его репертуар и сегодняшнее исполнение».

В годы 1-й мировой войны интенсивность работы артиста исключительна.

Помимо обязательных 25 спектаклей в Мариинском и (снова) в Большом театрах, он пел в Петербургском Народном доме (в том числе с М.Баттистини в «Риголетто», с Де Идальго в «Лакме», с Адой Сари в «Богеме», в нескольких спектаклях с Неждановой). Он совершал длительные турне по России, сверх того давал многочисленные благотворительные концерты. С 1918 С. только в Большом театре.

Среди его концертов выделялись: участие в исполнении Реквиема Моцарта с Неждановой и В.Петровым под управлением В.Сука и партия фауста в «Осуждении Фауста» Г.Берлиоза под управлением С.Кусевицкого (май 1919).

В 1920 С. выехал за рубеж, последовали его гастроли по всей Европе. В начале 1926 он вернулся на родину и 25 февраля дал первый концерт в Большом зале Ленинградской филармонии. «Красная газета»: «Победа полная. Если буря, всколыхнувшая зал, была данью прошлому, тому Дмитрию Смирнову, что жил в воспоминаниях, ...»единственному», «несравненному» и проч., то восторг после первой же арии был восторгом перед настоящим... Налицо было все то же бесконечное дыхание, которым Смирнов так прославился, то же изумительное mezzo voce, то же мастерство, та же одухотворенность передачи. И держался он на эстраде все так же просто, непринужденно, приветливо, без тени высокомерия... И каждая новая вещь вызывала новые восторги, новые овации, Дмитрий Смирнов был принят безоговорочно, безусловно». С.

пел в бывшем Мариинском театре, много концертировал. В конце 1926 артист гастролировал в различных городах США, американская пресса отмечала, что «его голос и искусство остаются на той же, редко достигаемой оперными артистами высоте». С 1927 по 1930 С. выступал на родине, лишь изредка выезжая за границу, давал в Москве и Ленинграде концерты совместно с супругой певицей Лидией Павловной Мальцевой.

Прославленный артист ездил с многочисленными гастролями по стране, выступал даже в межсезонье. В Москве спектакли в Большом театре с его участием транслировались по радио.

С лета 1930 С. пел уже только за рубежом (в Лондоне, затем в Париже).

В последний раз он выступал вместе с Шаляпиным в сезоне Русской оперы на сцене Театра на Елисейских полях («Русалка», дек. 1930; «Борис Годунов», янв. 1931). Его буквально закружила жизнь гастролера Амстердам и Гаага, Белград и Афины, Бейрут и Стамбул. В Бухаресте после его выступлений в «Лакме» и в «Богеме» (1932) газета «Рампа» писала: «Смирнов был и остается исключительным артистом, который смог завоевать весь мир». В 1935 он обосновался в Лондоне, сотрудничал с радио Би-Би-Си, выступал в концертах, где ему аккомпанировал знаменитейший ансамблист пианист Джералд Мур. Отсюда он выезжал с концертами по городам Британии, на континент. 12.11.1937, после концерта в Бухаресте, он получил телеграмму о смерти в Лондоне супруги Л.Мальцевой.

Перезахоронив ее прах поближе к родным пределам в Эстонии, в Псково-Печерском монастыре, С. поселился в Таллине, резко оборвав свою артистическую деятельность. В 1940 он перебрался в Ригу. Его настойчиво приглашали в Москву на должность профессора консерватории.

Он начал готовиться к возвращению на концертную эстраду: на осень 1941 планировались его концерты в Ленинграде. Но все планы сломала начавшаяся война.С. остался в Риге. Здесь великий артист скончался и похоронен на Покровском кладбище.

Вокальное мастерство С. сохранилось в обширном (около 100 фонограмм) звуковом наследии. Большая часть записей свыше 60 выполнены в 1900-14 крупнейшей компанией Европы «Gramophone» в основном в Петербурге. Уже первые пластинки С. включались в раздел «экстра» в каталоге компании и вскоре уже ценились на уровне шаляпинских.

Некоторые записи не успели выйти в свет изза событий военного и революционного времени. В 1921-25 в Лондоне и в Париже С. записал для той же компании (знаменитая марка «His Masters Voice») 25 фонограмм.

Вместе с некоторыми более ранними записями эти пластинки вошли в престижную серию пластинок лучших артистов компании (Шаляпин, Карузо, Собинов, Джильи, Рахманинов и др.). Во 2-й половине 1920-х С. записал в Берлине несколько пластинок для концерта Линдштрема, выходили эти пластинки под разными марками «Odeon», «Parlophon», «Columbia» в разных странах. Записи С. всегда пользовались вниманием на Западе. В 1970 их реконструировали и выпускали «Siena», «Rococo», «Preiser».

Практически полное их издание осуществила фирма «Мелодия» в 1984-90 (7 «долгоиграющих» пластинок). Ныне на Западе ряд фонограмм С.

выпущен и на компактдисках. Анализируя записи С., С.Лемешев писал: «В техническом мастерстве он превзошел многих прославленных итальянских певцов, хотя и сам у них многому научился. Даже после Карузо и Скипа Смирнов покоряет своим, казалось бы, беспредельным дыханием и столь же беспредельной кантиленой... Голос на верхних нотах, как бы попав в родную стихию, приобретает еще большую красоту и благородство. При этом его пение всегда выразительно: совершенная филировка звука, mezzo voce и piano наполнены каким-то трепетом вибрации души..

Записи Смирнова для меня не только источник наслаждения, но и познания».

Один из крупнейших виртуозов вокала, числившийся на протяжении 1910-1930-х среди лучших теноров мира, С. внес огромный вклад в мировое признание русского певческого искусства, русского музыкального театра.